Мы очень долго шли к этому решению. Не один год, честно говоря

Бармалей попал в приют в 2012 году уже взрослым, с отлова. Ему тогда было лет 5-6. Как большинство собак с отлова, он должен был быть выпущен обратно на улицу после кастрации. Но, как часто тогда бывало, приглянувшихся собак оставляли в приюте на доживание. И все бы ничего, но таких "доживающих" отказывались отдавать, даже если их кто-то выбирал. Бармалей был крупным видным кобелем, к тому же контактным, не дикарным - на таких есть спрос. Но любовь персонала вышла ему боком и перспективный пес остался коротать свой век в приюте, так и не став домашним.
Не то чтоб Бармалею тут плохо жилось. Он попал в "элиту", так что быстро перешел в категорию вольных собак, шатающимся по приюту и окрестностям и харчующимся на кухне и в кабинетах. У меня к тому времени уже спали розовые очки и ничего хорошего я в таком подходе не видела. Тем более Бармалей начал пугать, а то и прикусывать людей, а еще фанатично гоняться за машинами. Не знаю, то ли сказался рост и строение костяка, то ли Бармалея таки шибанула машина, но со временем у него начались проблемы с позвоночником и суставами. Уже в 2014 он не всегда мог встать сразу, порой приходилось помогать. Оживлялся только при виде машин, за ними по-прежнему бегал так, будто ничего не болит. Периодически ему кололи хондропротекторы и обезболивающие, но улучшения были только временными. Еще тогда мы говорили между собой "Бармалюша скоро помрет...". Но время шло, а Бармалей потихоньку скрипел дальше. Как раз в те годы у меня кончилось терпение и я начала искоренять праздношатание собак по приюту. Дикие, элита - все сели по местам. Было много жалоб в стиле "Бармалею надо двигаться, на цепи он совсем захиреет", но на моей памяти ни одна собака от сидения на цепи так и не умерла. Наш старикан вовсе, как ни парадоксально, стал двигаться больше. Если раньше он мог часами лежать в кабинете или на кухне, не вставая даже за едой (ведь все вкусняшки под нос приносили), то теперь приходилось чаще шевелиться, чтобы привлечь внимание людей. К тому же теперь Бармалей, как и вся элита, стал больше времени проводить на свежем воздухе, что тоже наверняка поспособствовало улучшению его состояния. Даже шерсть стало глаже и гуще. Время от времени бывали ухудшения и Бармалей снова покорно принимал курс уколов (а мы снова грустно предрекали скорое прощание), но в целом держался бодро для крупного пожилого пса с больными костями.
Кроме двигательной активности, Бармалей еще шикарно привлекал внимание своим пением. Вот это был настоящий талант. Когда он сидел в стационаре, стены гудели от его заунывных песен. Если неподалеку от него ошивались люди, старик обязательно подавал голос и ныл, пока к нему не подходили. Помню, с месяц назад я гребла снег у его будки. Как только я оказывалась на расстоянии цепи, Бармалей прекращал концерт и переходил к другим методам - бодал меня здоровенной башкой, тыкал лапой и радовался, когда я все же отрывалась от лопаты хоть на секунду. Но потом я сделала страшное - залезла на крышу будки. Бармалей сначала попытался влезть за мной, даже закинул передние лапы, чего я от нашего инвалида никак не ожидала, но поняв бесплодность этих усилий, разразился таким трагичным ревом, что даже директор с кухни вышла узнать, в чем дело. Да, всем собакам в приюте недостает внимания, но Бармалей умел из этого минимума получать максимум.
Увы, никто с годами не становится ни моложе, ни здоровее. Этой зимой мы начали замечать, что Бармалей проседает на передние лапы. Раньше-то у него проблемы были в основном только с задними. Прокололи артрозан курсом - и старичок на время выправился... Но постепенно пошло необратимое ухудшение. Недавно я вдруг поняла, что приходится ставить уколы уже в каждый мой визит. Не поставишь - еле ходит, на полусогнутых. Когда Бармалей по пути с прогулки с заднего двора, ожидая меня в коридоре, упал, у меня пропали последние иллюзии.
Да, Бармалей мог пожить еще. Он мог пожить и лежачим, если бы лапы совсем отказали. Другое дело, что в условиях нашего приюта нереально обеспечить комфортные условия для почти неходячей собаки. Да и жизнь на одних обезболивающих - сомнительная такая гуманность. Мы думали об этом не один год - и наконец решились.
Бармалейкин прожил довольно долгую и не самую плохую жизнь. Больше у него ничего не болит.